/ Вариант 1

Война и мир [8/8]

Скачать краткое содержание

    Пьер все еще был пленником у французов. Одеяние его состояло теперь из грязной продраной рубашки, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколотках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Он уже не казался толстым, хотя и оставлял впечатление крупности и силы. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Глаза его смотрели твердо, как никогда не смотрели раньше. Прежняя его распущенность заменилась энергической, готовой на деятельность и отпор подобранностью. Каратаев шьет рубаху французу. Пьер в плену уже четыре недели. Ему пришлось испытать крайние лишения, какие только может испытать человек. И именно в это-то время он получил спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде — через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Вспоминая часто свой разговор с князем Андреем, который говорил, что счастье бывает только отрицательное, Пьер соглашался с ним. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Только здесь Пьер научился ценить простые житейские вещи: еду, питье, сон, тепло, разговор с человеком. Мечта Пьера — свобода. А между тем впоследствии он с восторгом вспоминал об этом полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытал только в это время.
    В первых числах октября Наполеон опять послал парламентера к Кутузову, но получил тот же ответ: о мире речи быть не может.
    Вскоре русские узнали о бегстве французов. В партизанском отряде Дорохова получили сведения о движении французов и предложили Кутузову атаковать их. Кутузов отправил генерала Дохтурова, того самого скромного, маленького Дохтурова, которого во времена всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в арьергарде. Больной, в лихорадке, он идет в Смоленск с двадцатью тысячами, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион, туда посылается именно Дохтуров.
    10 октября, когда Дохтуров остановился в деревне Пристове, все французское войско вдруг без причины повернуло на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское. У Дохтурова под командою было три небольших отряда. На следущий вечер пленный говорит, что вошедшие в Фоминское войска составляют авангард всей большой армии, Наполеон тоже тут и что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. Сообщают в штаб дежурному генералу. Той же ночью идут к Кутузову. “Скажи, скажи, дружок, — сказал он посланному... — Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так?.. Говори, говори скорее, не томи душу”.
    Услышав подтверждение, он повернулся к красному углу избы, черневшему от образов. “Господи, Создатель мой! Внял ты молитве нашей... — дрожащим голосом сказал он, сложив руки. — спасена Россия. Благодарю тебя, господи!” — И он заплакал.
    “Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом... Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону”. Один раз Наполеон чуть не попал в руки казаков. И вот, под влиянием страха, которого он набрался от казаков, он отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу. Там французы с поразительной энергией и быстротой неслыханной побежали к Смоленску. Их было сто тысяч человек. Каждый из них желал только одного — отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Кутузов один все силы свои употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению. Но все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, опрокинуть французов.
    
    ЧАСТЬ III
     “... в 1812-м году французами одержана победа под Москвой. Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, — невозможно... Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переим-ка транспортов, партизанская война — все это были отступления от правил”. Недаром Наполеон жаловался на это Александру (как будто существовали какие-то правила для того, чтобы убивать людей). Дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
     Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск. Первым партизаном стал Денис Давыдов, учредивший 24 августа свой партизанский отряд, за которым последовали другие. Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Был дьячок начальником отряда, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов. Последние числа октября были временем самого разгара партизанской войны. Становится известно про французский транспорт, на который точат зубы и Денисов, и Долохов (тоже партизан с небольшим отрядом), и начальники больших отрядов. Денисов решает взять его сам. Посылают за “языком”. В это время появляются двое — офицер и казак — с поручением от генерала. Офицер этот Петя Ростов. Прежде он был ординарцем у генерала, командовавшего большим отрядом. Петя находится в постоянно счастливо-возбужденном состоянии и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого-нибудь случая настоящего геройства. Он торопился поспеть туда, где его не было. Петя просто вымолил у генерала, чтобы тот отправил его в отряд Денисова. Генерал при этом запретил ему участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. За ужином приводят пленного. Это был молоденький барабанщик. Приезжает Долохов. Денисов рассказывает ему про положение французского отряда. Долохов решает съездить проверить. Петя напрашивается ехать с ним. Они переодеваются во французские шинели и кивера и спускаются в лощину. Их вылазка прошла удачно. Утром Денисов приказал собираться. Петя не сказал Денисову, что брать его на задание запрещено. Завязалась перестрелка, и Петя ударил свою лошадь и, не слушая Денисова, поскакал вперед. Впереди слышны были выстрелы. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Он тяжело упал на мокрую землю. Пуля пробила ему голову. В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
    Дорога, по которой вели русских пленных, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; пленных не кормили уже несколько дней. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Каратаев был снова болен лихорадкой, с которой лежал в госпитале, когда туда нагрянули французы. В плену Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счасться; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину — он узнал, что на свете нет ничего страшного, что, так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка. Одно было тяжело в первое время — это ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был быть пристрелен. Еще менее Пьер думал о себе. Он жил воспоминаниями и представлениями. Вчера вечером Пьер видел Платона Каратаева у костра. Тот слабым голосом рассказывал знакомую Пьеру историю. От взгляда на жалкое лицо Платона Пьера что-то неприятно кольнуло в сердце. На следующий день Платона Каратаева пристрелили — он не мог идти. Завыла собака, которая любила Платона. На всех лицах лежало строгое выражение.
    У ворот разваленного дома стоял Долохов, мимо него шла толпа пленных французов. “Сколько?” — спросил он у казака. — “На вторую сотню”. При встрече с глазами проходивших пленных взгляд Долохова вспыхивал жестоким блеском. Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова. “С 28-го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился”.
    Далее Толстой высмеивает историков, находящих геройство и гениальность там, где их нет. Вот, например, геройство Наполеона при Красном, где он готовится принять сражение и сам командовать — и тотчас после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии. Или вот доблестный маршал Ней, который ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии прибежал в Оршу. А каков последний отъезд императора от геройской армии! Даже эта подлость из подлостей на языке историков получает оправдание. “Для нас нет величия там, где нет простоты, добра и правды”, — пишет Толстой.
    Цель русского войска не состояла в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией. Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия.
    ЧАСТЬ IV
    Смерть князя Андрея как-то сблизила Наташу с княжной Марьей, хотя они мало говорили между собой. А если и говорили, то и та и другая избегали упоминания о чем-нибудь, имеющем отношение к будущему.
    
    Но княжне Марье, независимой хозяйке своей судьбы, опекунше и воспитательнице племянника, так или иначе приходилось покидать мир печали, в который они обе были погружены. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Начались приготовления к переезду в Москву. Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья занялась этими приготовлениями, стала избегать и ее. В Москву Наташа ехать отказалась. Она погружена в воспоминания об Андрее. Но пришло письмо о гибели Пети. И Наташа мгновенно забыла себя и свое горе. Она побежала к бившейся в рыданиях матери. Она не отходила от нее ни день ни ночь.
    Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Три недели она безвыходно жила при матери, спала в кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокаивал графиню. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего графиню свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающей участия в жизни — старухою. Но эта же рана вызвала Наташу к жизни. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь. Княжна Марья последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Они становятся подругами. Княжна Марья рассказывает Наташе о своем детстве, о своей матери, о своем отце, о своих мечтаниях. Наташа полюбила Марью и поняла непонятную ей прежде сторону ее жизни. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами. (У Наташи было не все хорошо со здоровьем.)
    * * *
    При преследовании французов русская армия также таяла, так как был очень трудный поход. Приходилось бежать за французами по сорок верст в сутки.
    * а *
    Современники и историки ругали Кутузова, обвиняя его во всех бедах. “А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели” — изгнанию французов из России. Кутузов один говорил, что на Бородине русские одержали победу, что потеря Москвы не есть потеря России, что за десять французов он не отдаст одного русского, сдерживая войска от ненужных стычек с убегающими французами. И он же в Вильно сказал государю, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна”.
    * * *
    Пятого ноября, объезжая войска, Кутузов обратился к ним с торжественной речью, поблагодарив за верную службу. А потом по-стариковски сказал, что пока французы были сильны, русские сражались с ними, не жалея себя, и вдруг добавил, что, впрочем, их никто и не “звал”. “Поделом им, м... и в г...”
    Находясь в Вильно, Кутузов всячески сдерживал войска, он не хотел заграничного похода, не понимал “всей политики”. Он был истинно народным полководцем, изгнавшим врагов из России, и считал на этом свою миссию выполненной. Александр I был недоволен медлительностью старика, его нежеланием идти в Европу. Постепенно реальная власть от Кутузова перешла к государю, а старик незаметно умер в апреле 1813 года в Силе-зии, в небольшом городке Бунцлау.
    После освобождения из плена Пьер приехал в Орел, чтобы ехать далее в Киев, но заболел и пролежал три месяца. Во время выздоровления Пьер и окружающие увидели, как он изменился. Его взгляд на людей стал заинтересованным. Он научился слушать, не горячиться в разговоре. Пьер узнал о смерти князя Андрея, в день своего освобождения видел труп Пети, и Денисов сказал Пьеру о смерти Элен. Все это Пьер воспринял как божью волю. “Все есть Бог, без воли которого не упадет волос с головы человека”.
    Как только1 французы оставили Москву, ее жители стали возвращаться. Через две недели там было уже двадцать пять тысяч жителей. В 1813 году число их превысило уровень 1812 года. Первое время казаки и жители Москвы грабили ее, говоря, что забирают свое.
    В Москву стали съезжаться обозы с продовольствием, сбивая цены на продукты; артели плотников рубили новые строения, чинили погорелые; купцы открывали торговлю; начались службы в храмах.
    Узнав, что княжна Марья в Москве, Пьер поехал ее навестить и узнать о князе Андрее. У Болконской он встретил Наташу. Любовь вспыхнула в Пьере с прежней силой. Княжна видела возможность любви между Пьером и Наташей, и эта мысль наполнила ее душу радостию.
    Наташа позже сказала княжне, что Пьер сделался чище, как будто прошел моральную баню.
    Через несколько дней Пьер объяснился с княжной Марьи, попросив ее помочь ему в сватовстве, и уехал в Петербург. Наташа догадалась, что Пьер говорил о ней с Мари, она обрадовалась любви Пьера и огорчилась его отъезду в Петербург, но поняла необходимость всего происходящего.
    ЭПИЛОГ
    ЧАСТЬ I
    Прошло семь лет с 1812 года. Толстой рассуждает о сотне случайностей и совпадений, приведших Наполеона к власти, о его жалкой игре перед самим собой. Как люди, вначале проклинавшие его, стали вдруг восторгаться им, сделали из ничтожного злодея — гения. “Пути Господни неисповедимы”. Александр I не смог, находясь на вершине власти, облагодетельствовать свой народ, а отдал эту власть ничтожным и жалким людишкам.
    
    ***
    Наташа в 1813 году вышла замуж за Безухова. Это было последним радостным событием в семье Ростовых. В тот же год умер старый граф, и распалась его семья. Умирая, он просил прощения у жены и сына за разорение их, за свое неумение управлять имением. Николай был с войсками в Париже, но получив известие о смерти отца, подал в отставку и уехал домой. Через месяц после смерти старика Ростова выяснилось, что долгов вдвое больше, чем имения. Николаю советовали отказаться от наследства, но он видел в этом оскорбление священной памяти отца. Он принял наследство с обязательством уплаты долгов.
    Встретившись с княжной Марьей в Москве, Николай возобновил с ней прежние дружеские отношения и осенью 1814 года женился и переехал с женой, матерью и Соней в Лысые Горы.
    В три года, не продавая имения жены, Николай расплатился со всеми долгами; еще через три года прикупил имение около Лысых Гор и к 1820 году хлопотал о покупке отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту. Николай поддерживал крестьян, следил за их благосостоянием, от этого происходил рост его доходов.
    * * *
    К 1820 году у Наташи было трое дочерей и сын, которого она страстно желала, а теперь сама кормила. Она пополнела и поширела. Трудно было признать в ней прежнюю тонкую и подвижную Наташу. Теперь мало было в ней духовности, но видна была сильная, красивая и плодовитая самка. Теперь редко в ее глазах загорался прежний огонь, редко она пела, но если этот огонь сиял в ее глазах, она становилась красивее, чем прежде.
    Наташа полностью отдалась семье и подчинила себе мужа. Он не смел не только ухаживать, но даже с улыбкой говорить с другими женщинами, не смел ездить на обеды в клубы так, для того чтобы провести время, не смел расходовать деньги для прихоти, не смел уезжать на долгий срок. Взамен же этого Пьер имел полное право у себя в доме располагать не только самим собой, как он хотел, но и всей семьей. Наташа у себя в доме ставила себя на ногу рабы мужа; и весь дом ходил на цыпочках, когда Пьер читал или писал у себя в кабинете. Стоило Пьеру показать какое-нибудь пристрастие, как оно постоянно выполнялось. Стоило ему выразить желание, как Наташа вскакивала и бежала исполнять его. После семи лет супружества Пьер был радостен и вполне счастлив.
    * * *
    Приехавший из Петербурга Пьер говорил Николаю и Денисову, что государь отошел от дел, передав правление в руки людей без чести и совести, таким как Аракчеев, Магницкий... И теперь все плохо: в судах воровство, в армии одна палка; что молодо, честно, то губят! Пьер говорил, что надо всем честным людям объединиться, чтобы в стране не наступила катастрофа.
    Речи Пьера очень близки идеям декабристов; вероятно, он был знаком со многими будущими членами Северного общества.
    ЧАСТЬ II
    Рассуждая об истории народов, писатель приходит к выводу, что не отдельные личности “двигают и делают историю”, а народные массы, руководимые общественными интересами. И тот или иной лидер добивается большего успеха, если сможет уловить эти интересы.
    Конец

/ Краткие содержания / Толстой Л.Н. / Война и мир / Вариант 1

Смотрите также по произведению "Война и мир":